Южный Урал № 13—14 - Станислав Мелешин

— Иди к приставу.

Прихожу туда. Кажут мне банку из-под динамита:

— Это что такое?

— Банка из-под динамита…

— А где динамит?

— Почем я знаю…

— Отведите его!

Взяли, отвели, посадили. А тогда в Тагиле были казаки. Они караулили арестованных. Вот и рассуждают, а нам слышно:

— Захотят, так весь Тагил взорвут…

Это про нас-то.

Потом меня на допрос к жандармам. Штаб-ротмистр посадил меня на стул против себя, в упор смотрит в глаза, как я буду…

— Про тебя говорят, что ты ведешь противоправительственную пропаганду.

Я будто не понимаю:

— Какая такая пропаганда?

— Ты смеешься!

— Ничего не понимаю…

— Ты против правительства какие-то разглагольствования ведешь среди населения.

— Против какого правительства? Против управителя завода?

— Нет, против царя!

— Ну-у, против царя — далеко!..

Как допросили, я отошел, сел на ящик и сижу. А тут поп увидал меня на ящике и издевается:

— Смотрите, на троне сидит!

— Не исключена, — говорю, — возможность…

Потом подали тройку, посадили и повезли нас в Николаевку[5]. Сопровождать поехал пристав Попов.

В Кушве к нам подсадили учителя Соколова. И за что только его забрали, теперь еще никак понять не могу. Как приехали в Николаевку, пристав ему и говорит:

— Ты с этими головорезами не разговаривай!

И он, чудак, верно, этак недели две с нами ничего не говорил.

В одиночке сидел я месяца три; только на прогулку на полчаса выводили. Потом камеры открыли. Федор Васильев как-то зашел в чужую камеру. Увидали, что он в чужой камере, велели затворить все камеры. Тут мы скамейками давай в двери катать. Такой шум поднялся по всей тюрьме. Прибежали солдаты, кого-то потащили в карцер. Один тут был у нас, Вилонов[6], обличьем как киргиз. Его поколотили, и руку сломали.

Потом мы объявили голодовку, — почти шесть суток голодали. Добились, что разрешили собираться.

А все-таки динамит мы ловко выкрали. Думают на нас, а доказать нельзя, — выпустили. Как выпускали, объявили:

— Вас виновниками не считаем. — А только смотритель Железного рудника сказал: «Не Титов ли динамит украл…».

Записано 1 июля 1936 года в г. Нижнем Тагиле от заводского работника Филиппа Петровича Попова, больше 50 лет.

КРИТИКА, ЗАМЕТКИ О КНИГАХ

Иван Машков

РАДОСТНАЯ КНИГА[7]

Когда мы заканчивали читать первый рассказ книги Марка Гроссмана «Птица-радость», за окнами квартиры раздался пронзительный свист. Какой-то верзила лет восемнадцати, с всклокоченными волосами, с папиросой в зубах, швырял на крышу дома камни. Пешеходы испуганно шарахались в сторону и с опаской обходили дом. Зазвенело разбитое стекло. Послышались возмущенные крики дворника.

Через минуту с крыши дома поднялся голубь и полетел в сторону сарайчиков, на которых было устроено множество голубятен. Размахивая руками, верзила бросился за птицей.

Обычная будничная сценка. В другой раз она, может быть, мало удивила бы нас, но в этот день произвела особое впечатление. И произошло это потому, что на столе лежала книжка, на синей обложке которой были изображены два белых голубя. Судя по подзаголовку на титуле, вся книга была посвящена голубиной охоте. Виденная сценка невольно навела нас на размышления, а после прочтения книги — помогла сделать некоторые выводы.

Нам не приходилось держать голубей. О них мы знали по рассказам знакомых, по скупым книжным сведениям и, конечно, по собственным случайным наблюдениям за этими чудесными, издавна прославленными человеком птицами. Но скажем прямо: чаще всего приходилось слышать, что слово «голубятник» произносят неодобрительно, с улыбочкой, с иронией.

Вот почему чтение книги М. Гроссмана мы продолжили с некоторой опаской: не слишком ли мелкую, несерьезную тему избрал автор? Неужели эта тема настолько интересна и значительна, что заслуживает того, чтобы ей посвятили целую книгу?

Но вот сборник прочитан. И все наши вопросы и сомнения показались смешными.

Не боясь ошибиться, можно сказать: автор открыл перед нами новый удивительный голубиный мир, и, узнав его во всей красоте и сложности, мы сами стали чуточку богаче, щедрей, получили много радости, хорошей непринужденной радости. В книге почти нет «украшательств», выдуманных положений, искусственных ситуаций. А тем не менее — книга дышит поэзией, молодостью. Тонкое, проникновенное знание темы, настоящая неболтливая любовь к голубям — вот что придало рассказам М. Гроссмана подлинный лиризм, теплоту, убедительность.

Автор до мельчайших подробностей знает жизнь голубей, их внешний вид, их повадки и «характер». У писателя хватило художественного мастерства ярко передать эти знания и любовь читателям. Каждый голубь для М. Гроссмана имеет свое определенное «лицо», свои привычки, свою неповторимую красоту.

Вот голубка Верная.

«Покажи Верную любому голубятнику, и не удержится он от того, чтобы не ахнуть! Взгляните на перо голубки: синее-синее, с зеленоватым отливом у шеи. Когда падают солнечные лучи на Верную, блестит и переливается ее перо, как уральские самоцветы. Все оно искрится, сияет».

А вот своенравный чудаковатый голубь Аркашка:

«Аркашке до всего было дело! Он, например, специально забирался на верхнюю полку голубятни, чтобы посмотреть, как красная голубка высиживает яйца… Найдя на балконе какое-нибудь стеклышко или гвоздик, Аркашка долго катал незнакомый предмет по полу…».

Какие меткие, зримые, точные слова нашел автор!

А вот как горячо и поэтично описал автор мужественную голубку Раннюю Весну — птицу сказочного упорства и великой верности своему дому:

«Ох, Лука Петрович, добрый Лука Петрович! Не знаете вы моей Ранней Весны! Не знаете вы, что такое сердце почтового голубя! Какой-нибудь беспородный голубишка, трусишка какой-нибудь, — тот может забраться в чужую голубятню и даже остаться там навсегда. Но Ранняя Весна — дочь старого Бурана и Незабудки — никогда этого не сделает! В маленьком сердечке этой птицы живет неистребимая любовь к своему дому… И пока бьется оно, Ранняя Весна будет лететь все вперед и вперед. На второй, на пятый или на десятый день опустится она — полумертвая от голода и усталости — на ту голубятню, где родилась и выросла!».

Эти строки нельзя читать без волнения! А ведь таких мест в книге очень много. Рассказы М. Гроссмана не только по-научному точны и познавательны, они написаны горячим пером поэта. В описание разных увлекательных птичьих историй автор вкладывает частицу своей души, активно участвует в них, переносит свои мысли и переживания в птичьи «души», очеловечивает их. И поэтому читаешь о голубях, о их мужественных подвигах, о их дружбе и самоотверженной любви, а видишь за всем этим большое, значительное! Это — рассказы о большой верности, о благородстве, о борьбе за жизнь.

Много ответных чувств и мыслей рождают рассказы в душе читателя, и в этом, может быть, главная заслуга автора. Без подтекста, без глубокого осмысления самых, казалось бы, простых вещей — нет подлинного искусства.

Пишет автор сжато, скупо. Это — от хорошего мастерства. Но иногда писатель так краток, что испытываешь сожаление, что он не рассказал поподробней о том или ином случае, поскупился на краски.

Лучший рассказ сборника — «Ранняя Весна». В нем все на месте, все «играет» на замысел: и тонкое описание природы, и поэтичная сценка в вагоне, и «вещий» сон. В этом рассказе автор подымается, мы сказали бы, до трагедийной силы изображения. Ткань рассказа плотная, язык эмоционален, сдержан. Хорошо найдена концовка: она получилась строгой, без сентиментальности. Наиболее яркими и законченными представляются рассказы «Синехвостая — дочь Верной», «Кирюха», «Почтовый 145-й», «Орлик» и некоторые другие.

Большую роль, уважение и даже что-то похожее на чувство гордости испытываешь за этих птиц, замечательно описанных Марком Гроссманом.

Книга пронизана юмором, теплотой, в ней много ясной улыбки, света, жизнерадостности. Написаны рассказы непринужденно, весело, нередко — остроумно. Живо ощущаются и человеческие образы — дяди Саши, Николая Павловича, Антипыча, принадлежащих «к племени голубятников, для которых голуби — это и спорт, и отдых, и любовь, вместе взятые».

Радует, что автор сумел поднять и опоэтизировать такую, казалось бы, незначительную тему, сумел весело рассказать о бескорыстных энтузиастах голубиной охоты, иногда чудаковатых и ворчливых, но всегда увлекающихся и пытливых, людей открытого сердца и живого неиссякаемого юмора.

В целом сборник удался. Автора можно поздравить с хорошей нужной книгой.